Михаил Юрьевич Брайчевский
Утверждение христианства на Руси
Миссия Адальберта
Интересный эпизод в ранней
истории древнерусского христианства представляет попытка Ольги завязать
отношения с западом, в частности с Западной церковью, возглавляемой Римом. Как
мы уже знаем, в середине IX в. конфликт между православием и католичеством еще
не привел к окончательному разрыву. В Х в. существовала единая Вселенская
церковь, деление которой на Западную и Восточную носило условный характер.
Поэтому принятие христианства из Константинополя не исключало возможности
сношений с Ватиканом и наоборот. Это обстоятельство вынуждает критически
отнестись ко взглядам тех «истинно-православных» историков, которые готовы
какие-либо контакты Киева с Римом трактовать как козни латинян, направленные
против православной веры. Оно объясняет и многочисленные упоминания об обмене
миссиями между киевскими правителями Х — первой половины XI в. и папской
курией (практически до времен Ярослава Мудрого, когда окончательный раскол стал
свершившимся фактом).
Соревнование между
Константинополем и Римом в конце IX—Х в., безусловно, продолжалось, но
имело неальтернативный характер. Церковь того времени не признавала единого
верховного центра и целесообразность в этом считалась проблематичной. Претензии
Рима на особую роль, а отсюда и на формальное главенство над всеми другими
кафедрами решительно отвергались.
Попытка Ольги апеллировать к Западу
имеет точную дату. В 959 г .
она послала к королю Оттону I посольство. Известный нам Продолжатель
Регинона пишет, что послы ее «просили посвятить для сего народа (ругов, то есть
Руси) епископа и священников». Гильдесгеймская хроника также свидетельствует: «Пришли
к королю Оттону послы народа Русь (Rusciae gentis) и просили его прислать им
одного из своих епископов, который показал бы им путь истины». Последнее
сообщение помещено, правда, под 960 г ., но поскольку названо имя Адальберта,
назначенного лишь в 961 г .,
ясно, что статья имеет обобщающий характер и охватывает события 959— 962 гг.
Подобные сведения находим у Ламберта Герсфельдского, в хрониках Кведлинбургской
и Корвейской и, ретроспективно, у Титмара Мерзебургского.
Оттон охотно откликнулся на
просьбу киевской княгини, названной в документах «королевой» Еленой. Уже в 960 г . епископ
бременский Адальдаг высвятил на Русь монаха из Майнцского монастыря св. Альбана
— Либуция, но новоназначенный иерарх неожиданно умер в марте 961 г ., не успев
даже выехать к месту назначения. Вместо него был рукоположен Адальберт из
монастыря св. Максимина в Трире.
Миссия Адальберта окончилась
несчастливо. По утверждению Продолжателя Регинона (то есть, вероятно, самого
епископа), он «ни в чем не достиг успеха и увидел свое усердие напрасным».
Адальберт оставил негостеприимный Киев и в 962 г . возвратился
в Германию, причем на обратном пути едва не погиб. Печальные последствия этой эпопеи
дали основания обвинять «королеву Руси» в коварстве и обмане; даже гибель
нескольких спутников Адальберта приписана ее умыслу, хотя, как справедливо
подчеркивает В.Т. Пашуто, это было обычное для средневековья дорожное
происшествие, к которому киевская администрация не имела никакого отношения.
Конечно, миссия новоявленного
епископа должна была столкнуться с большими трудностями. Ей предстояло
преодолеть сопротивление языческой группировки в среде киевской общественной
элиты и противодействие со стороны Русской епархии, подчинявшейся
Константинополю. Ситуация определялась вовсе не тем, что Адальберт был
католиком и как таковой вызывал на Руси неприязнь, а тем, что его прибытие в
Киев нарушало не только прерогативы местной церкви, но и формальные права Царьградской
кафедры. Поэтому акция Ольги не может рассматриваться как отступничество от
православия. Считаем, что истинные причины «западного демарша» имели глубокую
дипломатическую природу и определялись напряженностью русско-византийских
отношений во время правления «русофоба» Порфирогенета. Визит Ольги в
Константинополь, как отмечалось, был попыткой как-то уладить дела, но не принес
ожидаемых результатов.
К сожалению, в имеющихся
источниках отсутствуют конкретные сведения относительно константинопольских
перетрактаций и их результатов. Зато есть довольно убедительные свидетельства,
что в Киев княгиня возвратилась с чувством раздражения, обиды и разочарования.
Это непосредственно отразилось в «Повести временных лет», где читаем: «И присла
к ней царь грђцкыи, глаголя, яко «много дарихътя. Ты же глагола ми, яко аще
возъвращюся в Русь, многы дары послю ти: челядь, и воскь, и скору, и воя многы
в помощь» (единственный намек на политическое содержание переговоров. — М.Б.). Ольга отвечала: «Аще ты рци тако
ж постоиши оу мене в Почаинђ, яко же азъ в Суду, то тогда ти вдамъ». Таким
образом, киевская княгиня не добилась в Константинополе тех результатов, на
которые рассчитывала. Более того, прием, обстоятельно описанный Константином
Багрянородным, носил унизительный для русской княгини характер.
Цитированный ответ Ольги
греческим послам — декларация конфликта. Ориентироваться в своей дальнейшей
государственной деятельности на Царьград не приходилось; необходимо было искать
других партнеров. В последующие годы положение не улучшилось. Наоборот, в
некоторых сферах ситуация еще более обострилась, в частности — в церковной. В 956 г . на
патриарший престол вместо слабовольного Феофилакта вступил деятельный и суровый
Полиевкт, проводивший твердую и решительную линию независимости церкви от
государственной власти. Это не могло не повлиять на положение в Киеве, где
подчинявшаяся Полиевкту церковь неминуемо должна была столкнуться с не менее
решительной и властной линией, проводимой киевской княгиней.
Поэтому не удивительно, что Ольга
искала новых контрагентов в политике и идеологии. Одним из таких партнеров
должна была стать «Священная Римская империя», провозглашение которой в то
время готовилось, и основателем которой выступали король Оттон и Ватикан. На
них и устремляет свои взгляды киевская княгиня.
Ее посольство прибыло в
Кведлинбург в 959 г .
Хронология событий достаточно красноречива: деятельность Полиевкта только
начиналась, но в том же году умирает Константин Багрянородный; на византийский
престол вступает его сын Роман II. В расстановке политических сил империи
произошли существенные изменения; от государственного кормила была отстранена
клика паракимомена Василия. К власти пришли другие силы. Перед Ольгой появились
новые перспективы относительно нормализации отношений с Царьградом. Миссия
Адальберта оказалась несвоевременной и не нашла в Киеве поддержки.
Возможно, именно с этим связана
сентенция папы Иоанна XIII, изложенная в булле чешскому королю
Болеславу II. Текст ее приводит Козьма Пражский. Ею римский пастырь
санкционирует создание первой национальной епископии в Праге (до того Чехия
входила в состав Пасавской епархии) и одновременно бенедиктинского монастыря
при пражской церкви св. Иржи. «Однако, — пишет папа, — ты избери для этого
дела не человека, принадлежащего к обряду или секте болгарского и русского
народов, или славянского языка, а следуя апостольским наставлениям и решениям,
избери лучше наиболее угодного всей церкви священника, особенно сведущего в
латыни, который бы был в силах плугом слова перепахать целину языческих сердец,
посеять в них пшеницу добрых дел, а плоды для урожая нашей веры отдать Христу».
Исследователи датируют буллу
(аутентичность которой не вызывает сомнений) временем не позднее 972 г ., поскольку
понтификат Иоанна XIII окончился этим же летом и на престол вступил
Бенедикт VI. Таким образом, после неудачной миссии Адальберта прошло лишь
несколько лет (менее десяти); о ней еще помнили в Ватикане, ибо следующая
попытка завязать отношения с Русью была предпринята только при Ярополке, когда
сведения о гибели христофоба Святослава достигли Рима.
Комментариев нет:
Отправить комментарий